Дикий Имбирь[Отверженная] - Анчи Мин

Охранники наступили мне на запястья, острая боль заставила отпустить ногу Вечнозеленого Кустарника. Я отпустила свою любовь и свою жизнь.

И именно в тот момент я услышала голос. Ее голос. Он звучал где-то вдалеке, но я узнала его, я была уверена, что это Дикий Имбирь. Она говорила через громкоговоритель. Голос доносился откуда-то сверху, с плоской крыши городского муниципалитета.

Я, как и миллион собравшихся, повернула голову в направлении крошечной фигуры с микрофоном в руке, стоящей на крыше и исступленно машущей руками. Солнце у нее за спиной было как огромный красный фонарь.

Голос звучал искаженно, слова обрывались на середине, словно уносимые порывами ветра.

— Да здравствует Председатель Мао! Я маоист Дикий Имбирь. Остановите казнь! Председатель Мао учит нас, что «истинный коммунист благороден, самоотвержен, живет ради строительства коммунизма и всегда готов пожертвовать собой во благо народа»! Так вот, я нарушила учение Мао! Я здесь потому, что не могу объяснить, как это произошло со мной. Приношу глубочайшие извинения Председателю Мао. Мне стыдно, что пришлось выбрать путь, которым обычно идут трусы… Если я не могу быть благородной, не могу быть самоотверженной, не могу жить ради строительства коммунизма, я взойду на алтарь…

Фигура медленно двигалась вдоль края крыши, Дикий Имбирь словно высматривала, куда ей спрыгнуть. Я вдруг представила себе ее падание, и у меня перехватило дыхание.

— Но я не достойна Председателя Мао. Принесенная мною жертва не сможет быть им принята. Моя кровь отравлена буржуазной примесью. Я не достойна того, чтобы взойти на алтарь революции… Я — отброс общества. Что еще сказать? Я умру, и смерть моя будет значить меньше, чем весит лебяжий пух. Но я не стану жаловаться. По крайней мере, я поведу себя как маоист и докажу вам, что я не лгала. В глубине души я та, кем всегда стремилась быть… Моя подруга, Клен, была глупа. Она не была маоистом. Ее нужно исправить. Она воровка, похищающая сердца. Но к произошедшему во время нашего слета инциденту Клен не имеет никакого отношения, так же как и Вечнозеленый Кустарник… Я здесь, чтобы открыть вам правду. Я маоист. Я поступаю так, как должна поступить, ибо я следую учению нашего великого лидера!

Дикий Имбирь подошла к краю здания и закричала:

— Председатель Мао учит нас, что «есть очень много вещей, которые, если подходить к ним вслепую, несознательно, могут стать для нас грузом, бременем. Например: один совершил ошибку и считает, что теперь у него, так или иначе, имеется изъян, в результате чего он чувствует себя подавленным; другой ошибок не совершал и потому считает себя безупречным, и у него появляется зазнайство. В работе одного нет успехов, и потому он может упасть духом; в работе другого успехи есть, и потому он может задрать нос. Один лишь недавно включился в революционную борьбу и потому может безответственно относиться к работе; другой же в силу своего большого революционного стажа может почувствовать себя непогрешимым…»

— О чем она говорит? — послышались возгласы из толпы.

— Да она с ума сошла! — изумленно произнес держащий Вечнозеленого Кустарника охранник.

— Она обезумела! — взревела толпа.

— Дикий Имбирь потеряла рассудок!

— Кто-нибудь, сделайте же что-нибудь!

— Она хочет спрыгнуть с крыши!

— Нет! Дикий Имбирь, не делай этого!

Толпа ринулась к девушке, как океан к берегу во время прилива.

— Оставайтесь на своих местах! — призывала сверху Дикий Имбирь. — Я хочу, чтобы вы все внимательно выслушали меня! Живой или мертвой, я останусь маоистом. Но мысли мои не чисты. Я пыталась бороться с собственным невежеством, но это дало обратный эффект. Я оскорбила Председателя Мао и должна подвергнуть себя наказанию. Но прошу вас, — она слегка согнула ноги, — запомните меня как маоиста! Я маоист! Маоист!

Дикий Имбирь спрыгнула с крыши.

26

Я видела, как Вечнозеленый Кустарник вырвался из рук охранников и ринулся к лежащему на земле телу. Охранники столпились вокруг него, словно он пытался бежать.

— Вызовите «скорую»! — закричал Вечнозеленый Кустарник. — «Скорую»! Кто-нибудь!

— Ради всего святого, у нее же разбит череп, — послышался голос пожилого человека. — Смерть только избавит девочку от страданий, в противном случае она будет вести растительное существование.

Толпа вновь зашумела, как пчелиный рой.

Слышалось шипение микрофона.

Я стала задыхаться и отчаянно хватала ртом воздух. Мне хотелось подойти к ней, но ноги не слушались. Сделав пару шагов, я снова и снова падала лбом на бетонное покрытие площади.

Тогда я переползла и наконец очутилась возле неподвижно лежащей подруги. Бледное лицо, глаза закрыты, губы плотно сжаты. Никаких изречений Мао. Из затылка текла кровь. Волосы наполовину закрывали лицо. На ней была застегнутая на все пуговицы свежевыстиранная военная форма.

Я схватила ее за руки, они были еще теплыми.

В голове у меня зашумело, и перед глазами все стало белым, как негатив фотографии.

Мои брюки медленно пропитывались ее кровью.

Из толпы появилась Острый Перец, бросившись к Дикому Имбирю, она начала обыскивать ее карманы. Но предводительница красных охранников не успела найти то, что искала, полицейский остановил ее и сам обыскал карманы. Из одного из них он достал пропитанный кровью конверт.

27

Не помню, как я вновь очутилась в камере. Очнувшись, я обнаружила, что лежу на голом каменном полу. Меня знобило, но при этом я вся покрылась испариной и у меня был сильный жар. Я то приходила в себя, то снова теряла сознание. У меня в ушах звучал голос мамы: «Клен, пойди посмотри, там тебя Дикий Имбирь зовет». Мне казалось, будто я отделилась от собственного тела. Я не могла и пальцем пошевелить. В голове у меня роились воспоминания. Все еще не в силах двигаться, я невольно начала цитировать высказывания Мао: «Коммунизм есть цельная идеология пролетариата и вместе с тем новый общественный строй. Эта идеология и этот общественный строй отличны от всякой другой идеологии и всякого другого общественного строя и являются наиболее совершенными, наиболее прогрессивными, наиболее революционными, наиболее разумными во всей истории человечества. Только идеология и общественный строй коммунизма, не зная преград, с неодолимой силой распространяются по всему миру, переживая свою прекрасную весну…»

У меня перед глазами вновь и вновь вставала картина — спрыгивающая с крыши Дикий Имбирь. Как в детстве она спрыгивала с фигового дерева. Я слышала ее смех. И смех Вечнозеленого Кустарника. Я видела их лица, которые появлялись передо мной, словно отражение луны в воде. Когда я приходила в себя, образы исчезали, а когда проваливалась в небытие — появлялись вновь. Мне слышался звук воды, плещущейся о каменистые берега пруда. Я снова увидела Вечнозеленого Кустарника. Помню, как при звуках «Да здравствует Председатель Мао!» застыла его улыбка. Ощущение было жуткое: как будто человеку отрубили голову в тот момент, когда он рассказывал веселый анекдот.